Чем жив казак?

Чем жив казак?


На фоне проанализированного исторического прошлого интересно выявить – чем вызвана "реанимация" казачества в конце 1980-начале 90 гг. Конечно, не только "фольклорным" интересом к казачеству как славному прошлому, окутанному романтическим туманом. Для перестройки – очередного "смутного времени" характерен поиск частью общества идеала в прошлом, откат к однажды найденным культурным образцам. А для многих русскоязычных граждан Кыргызстана казачество стало потенциальной надеждой на защиту в период нагнетания межнациональной напряженности радикал-патриотами, считавших казаков воплощением зла. Поэтому казачье движение и возникло не в исторически оправданных регионах прежнего проживания казачества – сельской местности, а в столице – среди европейской городской интеллигенции. Врачи, инженеры, работники искусства стояли в 1991 г. у истоков первой – Бишкекской станицы.

Тут наступил развал СССР, больно ударив по только начавшему консолидироваться казачеству, которое оказалось, как и многие соотечественники, разделенным по различным суверенным государствам. События 1991-92 гг. вызвали рост эмиграционных настроений среди части казаков, ставших объединяться для выезда в Россию. Они обосновывались в различных регионах, в т.ч. и в "не казачьих" районах, но пытались жить там по-казачьи: "Цель – для наведения порядка, для того, чтобы возродить обычаи и традиции отцов", – утверждал в 1992 г. юрист зарегистрированной в Курской области производственно-фермерской ассоциации М.Литвинов. 

Нередки среди руководителей подобных объединений под казачьими лозунгами были люди, стремившиеся нажиться на желании казаков выехать на историческую родину. Отмечались факты обмана российских организаций и благотворительных фондов теми, кто под маркой помощи казакам преследовал личные корыстные интересы.

Трудно проходил процесс становления казачества в Кыргызстане, хотя к лету 1992 г. насчитывалось 26 станиц. Опубликованный в газете "Славянские вести" Устав Союза семиреченских казаков вызвал бурю возмущений со стороны тех, кто увидел за этим движением причину межнациональной вражды. Появились и заказные газетные статьи, "обосновывавшие" идею, что здесь казачество не имеет исторических корней. 

Приглашали и автора этих строк выступить с подобным утверждением. На что пришлось опубликовать серию статей, где предпринималась попытка объективно рассмотреть историю казачества в Кыргызстане. Это обернулось серией неприятностей и обвинений в "казачьем происхождении" (знали бы обвинители, что после выйдут книги и статьи о татарах, немцах, поляках, евреях, живущих здесь!).

Конечно, среди казачества и их руководителей встречались авантюристы, ура-патриоты, как и люди, склонные к личному лидерству, мало связанные с традициями казачества, Отсюда известный парадокс – появление самопровозглашенного второго атамана Семиреченского войска, присвоившего себе высокий воинский чин. Бытовал и "казачий экстремизм" (идейно-близкий родственник национал-радикализму), "оправдывающий" поступок Г.П. – есаула по идеологии, отправившего от имени казаков республики поздравительную телеграмму в адрес ГКЧП, ратовавший за восстановление порушенного "порядка".

Политические ориентации казачества тоже были разнообразны. Первый атаман О.Бардыдым утверждал, что он по убеждениям – монархист. Встречались и факты деловой непорядочности отдельных людей, пытавшихся извлечь личную выгоду, "примазываясь" к казачеству: В.В., занимавший солидный пост в движении, истово обещал: и сшить костюмы хору, и издать историю казачества Кыргызстана – нет ни костюмов, ни исчезнувшей рукописи. Ныне орбита деятельности этого "лжеказака" проходит вдали от казачества – корысть взяла верх над совестью.

Наряду с группой "опереточных казаков", показно демонстрировавших воинственность, к движению стали присоединяться казаки из числа селян, правда, очень редко из исконно казачьих земель. Как правило, у них не существовало языковых проблем (в сельской местности распространен русско-кыргызский билингвизм), не было и стремления к экстремизму. Их интересовали экономические программы, построенные на исконно казачьих занятиях – земледелии, рыболовстве, охоте. 

Это совпало с периодом, когда известная "болезнь роста" была преодолена не только в Кыргызстане, но и на пространстве бывшего СССР. Тогда к руководству движением пришла группа людей во главе с Михаилом Ивановичем Бучневым – потомственным казаком и отставным офицером. Была сформирована структура (охватывавшая не только Чуйскую долину, но и Иссык-Куль, Нарын), определены перспективы развития, утверждены Положение и Устав Казачьего Культурно-Экономического Центра, не противоречащие законодательству Кыргызской Республики как суверенного государства. В 1995 г. (как и позже – в 2001 г.) представители казачества Кыргызстана приняли участие в съезде соотечественников в Москве.

В это время окрепли контакты местного казачества не только с Союзом казаков России, но и с российскими пограничниками, размешавшимися в республике. Учитывая исторические особенности развития казачества в Кыргызстане, а также тот факт, что Пограничная Групп Федеральных Пограничных Сил России находилась на территории суверенного государства, взаимодействие с казачеством в деле охраны границы определялось нормативно-правовыми актами Кыргызстана. В связи с этим было решено, что пограничники окажут помощь казакам в подготовке молодежи к службе в Пограничных войсках, а казаки – содействие в воспитании пограничников из числа казаков.

В Управлении ПГ ФПС приказом Командующего летом 1995 г. была создана группа по взаимодействию с казачеством. Так, члены военно-патриотического клуба "Юный пограничник" неоднократно знакомились с жизнью и бытом служащих, в т.ч. бывших воспитанников клуба: Сергея Кашкова, Владимира Лисина, Александра Петренко. В 1998 г. на заставах Кыргызстана служило около 50 казаков. 

Ситуация изменилась, когда летом 1999 г. подразделения ПГ ФПС РФ были выведены из Кыргызстана и местные казаки лишились серьезной поддержки своей деятельности, а казачья молодежь – возможности служить здесь в российских войсках. 

Путь иных в казачество довольно извилист и, как отмечал бывший атаман семиреченских казаков Кыргызстана, участник Великой Отечественной войны М.И.Бучнев: "Среди многих проблем ... основная – это возрождение духовности. За прошедшие годы из душ казаков выскребли все, что там было ценного, хорошего, доброго... Мы стали забывать наши корни, традиции и обычаи. По возрасту мне давно пора лежать у телевизора на диване, да нянчить внуков... Но я благодарю Бога за то, что такая беспокойная старость досталась: болеть и охать некогда. Самое главное - я нужен людям".

Спортсменом-разрядником являлся потомственный семирек В.И.Лукьянов, руководивший до своего отъезда в США военно-патриотическим клубом. В орбите его интересов часто оказывались т.н. трудные подростки, из которых он пытался (и ему удавалось!) воспитать целеустремленных, порядочных людей. По мнению В.И.Лукьянова: "Для того чтобы считаться казаком, только родства с казачеством по крови недостаточно и оно даже необязательно, ибо сказано: казак – это состояние духа. Это образ мышления и норма жизни".

С точки зрения Лукьянова в повседневной жизни казак должен строго придерживаться Кодекса Чести и Правил Поведения. Надо отметить, что эти установления по своему характеру очень близки известным 10 христианским заповедям, а также включают такие требования, как приобретение "национальной одежды", обязательное посещение в "первое воскресенье месяца" церковной службы, законопослушание и т.д. 

По роду занятий пересекался В.И.Лукьянов с другим казаком – генерал-майором В.В.Косенко, который до занятия должности заместителя командующего ПГ ФПС большую часть своей жизни прослужил в родном Прииссыккулье, охраняя границы СССР, а после его распада создавал структуру охраны границ Кыргызстана на протяжении всех его 1111 километров. При этом кадровый военный никогда не расставался с гитарой и записной книжкой. Неоднократно слышавшие стихи и песни В.В.Косенко отмечали, что они пронизаны искренней болью и тревогой за судьбу Родины. 

С именем В.В.Косенко, бывшего в течение 1999-2001 гг. атаманом семиреченских казаков в Кыргызстане, связаны определенные успехи в укреплении внутреннего единства и дисциплины, налаживании связей с исторической родиной, возрождение культурных традиций. Благодаря Косенко укрепились связи с Посольством РФ в Кыргызстане, Кыргызско-Российским Славянским университетом (где учится немало детей казаков), другими организациями. Но по семейным причинам В.В.Косенко пришлось уехать в Россию, а последующий год в жизни местных казаков был весьма критическим – борьба за власть привела к расколу. 

По одну его сторону оказались люди, нарушившие клятву, данную на Казачьем Кругу и даже неправомерно делегировавшие двум самозванным "казачьим вождям" право говорить от имени 600 тыс. членов российской диаспоры. Один из бывших руководителей казаков – М.Б. был даже уличен в том, что оскорбил священника, окормляющего казаков. Нарушать заповеди казачества нельзя никому, в т.ч. и тем, кто имеет заслуги в прошлом. По настоянию священника Митрополит Бишкекский и Среднеазиатский Владимир предложил отлучить М.Б от Церкви… 

Один из героев – самозванный атаман М.Д. пытался издать лежащую перед вами рукопись под своим именем вкупе с дилетантскими стихами. Обижаться на подобных людей – время тратить. В таких случаях в народе говорят: "Бог им судья!" 

Значительно больше казаков пошло по пути строгого соблюдения Устава и норм жизни, опробованных временем. С избранием в марте 2002 г. на Казачьем Кругу (в присутствии священника) атаманом Е.П.Казаринова (вошедшего в Совет соотечественников при Государственной Думе России) казачье движение обрело новое наполнение: в приходе молодых сил, умеющих и знающих, куда их направить. С одним из них – казаком Олегом Кузьменко автор познакомился, когда тот еще был студентом Национального университета и отличался набожностью, не чуждаясь диспутов о смысле бытия. Некоторое время Кузьменко жил в России, а затем вновь вернулся в Кыргызстан, где сочетает научную и преподавательскую работу в медакадемии и пение в Казачьем хоре. Во время Баткенских событий О.Кузьменко был на передовой, как и десятки казаков, призванных в строй – доказавшие, что они могут защищать суверенный Кыргызстан – свою родину.

Казачьи хоры есть не только в Бишкеке. Они хорошо известны в республике, выступая с концертами в различных его уголках, исполняя и старинные казачьи песни, и современные мелодии. Эти коллективы – непременные участники торжественных акций, связанных с принятием казачьей присяги, традиционно проходящих в День Победы. Пытаются эти коллективы собирать и популяризировать фольклор семиреченского казачества. В течение 10 лет, возглавляя оргкомитет республиканского Праздника славянской письменности и культуры, автор этих строк смог убедиться, что этим музыкальным коллективам по плечу участие и в более масштабных праздниках.

Современная ситуация в Общественном объединении "Семиреченские казаки" неоднозначна. Может случиться, что те, кто сегодня числится казаками, завтра таковыми не окажутся. Ведь иные, в т.ч. уже ряд бывших руководителей казачьего движения, переселись не только в Россию (что было бы понято и оправдано оставшимися), но и в США, Германию, Израиль, Австралию и, что самое удивительное – после принятия ими другой, не православной веры... 

Не собираемся отнимать право, дарованной демократией, но логичен вопрос – решение о принятии другой веры и эмиграции зрели и укреплялись у них не в то ли время, когда принимали они казачью присягу перед иконой? И еще вопрос – сохранят ли они там, вдали от Кыргызстана и России, казачье самосознание? Ведь нередко отторжение от материковой культуры настолько захватывает отдельных людей, что они готовы забыть родной язык, отчий дом, традиции и обычаи, стараясь поскорее стать "своими" в новом обществе. Бывает, и наоборот – существуют в различных частях света казачьи объединения – из потомков эмигрантов первой и второй волны, включающие и семиреков.

В настоящее время в Кыргызстане входящие в состав станиц (как объединений, а не населенных пунктов) казаки заняты самыми различными видами деятельности: учебой; службой в государственных организациях, Вооруженных Силах Кыргызской Республики, Национальной Гвардии; работой в сельхозкооперативах и на промышленных предприятиях; предпринимательством или промыслами.

Что же касается современного положения бывших казачьих станиц, то показательна ситуация в Николаевке (Николаевской), где только 15 % процентов ее населения являются русскими или украинцами по происхождению, среди которых только малая часть считает себя казаками. Обучение в школе, кстати, ведется на кыргызском языке, а в бывшей церкви устроен клуб…

Надо отметить, что одной из существенных проблем в деятельности Общественного объединения "Семиреченские казаки" является нехватка средств. Многие из разработанных программ рассчитаны на финансовую и материальную поддержку от российских властных структур: собственные усилия казаков-предпринимателей не всегда дают ожидаемого для развития эффекта.

Пусть не покажется пестрой панорама лиц, связанных с современным казачеством – это многообразие есть его характерная черта. Занимаясь историей казачества в Кыргызстане, автор много раз был свидетелем парадоксальных ситуаций, когда казачьи корни оказывались: у оппонентов в научном споре, у конфликтующих в суде сторон, у супругов с различными характерами и интеллектуальными возможностями...

Поэтому трудно вычленить черты современного казачьего характера. Да и мир во второй половине XX в. сильно изменился. Его конструкция покоится на индивидуальности личности, а воплощенная ранее в казачестве коллективистская, общинная модель ныне явно не будет работать. Хотя отдельные рудименты казачьей, архаичной культурной программы не преодолены и сегодня: при всем уважении казаков к женщине – матери, сестре, жене, – казачки фактически лишены права голоса.

Былые конфликты и трагические страницы истории взаимоотношений кыргызов и казаков уже не так явственно отражаются в современной жизни, как десять лет назад. Хотя у современных казаков по-прежнему сложная ситуация не только в силу оторванности от материковой культуры в пространстве – определенной изолированности от воссоздающегося в России казачьего движения, но и во времени – в силу незнания исторической базы. 

Многое приходится восстанавливать, опираясь на известные в прошлом социальные институты, но мало связанные с современными реалиями. Так, известно, что казачья система самоуправления включала все три атрибута власти – законодательную, исполнительную и судебную (вряд ли можно назвать их демократическими, поскольку были встроены в организм самодержавной государственной власти и подчинялись специфическому аппарату управления – колониальной администрации в крае). Ныне у местных казаков восстановлен один из реликтов прошлого – Совет Стариков (только как совещательный орган).

Сложно, неодномерно и многозначно российское казачество как явление. До конца XIX в., оно выполняло миссию стабилизатора положения и охранителя. Затем, на следующем этапе – в XX в. оно пыталось противостоять развалу Отечества: как самая организованная сила из всех слоев общества (в начале века) и как носительница государственно-организующего сознания (в его конце). Но это в России.

В Кыргызстане роль казачества была и есть совершенно иная. Современное казачество Кыргызстана, как всякое другое сложное политическое, социальное, культурное явление, вполне заслуживает тщательного анализа. В нем отражены противоречия эпохи и индивидуальные судьбы. Анализ самобытной казачьей жизни может послужить "ключом" к пониманию многих проблем в прошлом и настоящем, и даже поможет прогнозировать судьбы казачества в Кыргызстане – независимом суверенном государстве.